Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева. - Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева.

Монтекки.
Нет! И дознаться от него не мог.

Бенволио.
А от него вы разве дознавались?

Монтекки.
И сам пытался, и друзья мои, -
Но он - советник чувств своих единый;
Он сам себе не то что верен, нет:
Он сам себе суровый, скрытный сторож.
Закрыт для всех расспросов он, как почка
Цветка, который червем злым подточен,
Еще листков пахучих не раскрывши
И солнцу их красы не посвятивши.
Причину б грусти только нам открыть,
И стали б грусть усердно мы лечить!
Является Ромео в отдалении.

Бенволио.
Вот он. Вам лучше прочь итти отсюда...
Дознаюсь, нет ли, - а стараться буду.

Монтекки.
Дай бог удачи! Хоть бы он с тобой
Был искренен! Жена, пойдем домой!

Уходят Монтекки и синьора Монтекки.

Бенволио.
Брат! с добрым утром!

Ромео.
Разве день так молод?

Бенволио.
Сейчас пробило девять.

Ромео.
О! как длинны
Часы печали! Не отец ли это
Сейчас отсюда быстро удалился?

Бенволио.
Он. Что же это за печаль, однако,
Которая часы для Ромео длит?

Ромео.
Печаль от неимения того,
Чем обладанье их бы сокращало.

Бенволио.
Влюблен?

Ромео.
С ума сошел я...

Бенволио.
От любови?

Ромео.
От нелюбови той, кого люблю я.

Бенволио.
Да! Видно лишь в мечтах любовь сладка,
На деле же - тирански-жестока.

Ромео.
Увы! Любовь - слепая, говорят,
Но и без глаз дорогу к цели видит.
Где мы обедать будем?.. Ах! А что
За шум здесь был?.. Но нет... не говори мне!
Наслушался я этого. Раздолье
Вражде тут, а еще раздолье шире
Любви!..
О, злобная любовь и любящая злоба!
О, нечто, порожденное ничем!
О, тяжесть пустоты! о, важность вздора!
О, безобразный, образов прелестных
Исполненный хаос! О, пух свинцовый,
Дым ясный, пламень ледяной, здоровье
Вольное, грезы въявь и явь во сне,
Который сам - ни сон, ни явь! Такую
Любовь я ощущаю, не любя
Такой любви... Смеешься ты?

Бенволио.
О нет,
Любезный брат! Готов скорее плакать.

Ромео.
О, добрая душа! О чем?

Бенволио.
О горе доброй
Души твоей.

Ромео.
Судьба любви такая!
Страданья в глубине души моей
И так уж тяжелы, но будут тяжелей
От бремени твоих, и в отягченье
Мученью моему твое мученье.
Любовь... ведь это дым, который порожден
Парами вздохов. Если не стесняет
Его стремления преграда, ярко он
Огнем в очах двух любящих пылает.
А запертой, он - море, и питают
То море слезы любящих. Ну, что же
Еще? Безумие, которое дороже
Рассудка, злая горечь злого яда
И сладости живительной отрада...
Прощай, мой друг! (хочет итти).

Бенволио.
Постой! Куда бежишь?
Так уходя, меня ты оскорбишь.

Ромео.
Ах, сам себя уж потерял давно я,
И я не здесь, не Ромео здесь с тобою...
Он где-то...

Бенволио.
Да в кого же ты влюблен?
Скажи без шуток!

Ромео.
Вот пришла охота
Стон сердца слушать!

Бенволио.
Нет зачем же стон?
Скажи серьезно влюблен в кого ты?

Ромео.
Поди, к больному лучше приставай,
Чтобы подумал он о завещанья
Серьезно: в нем болезнь усилишь только ты!
Серьезно, братец, женщину люблю я.

Бенволио.
Ну, значит в цель попал я: ты влюблен!

Ромео.
Стрелок ты меткий!.. Как она прелестна,
Моя любовь!

Бенволио.
Чем лучше, тем виднее
И, значит, достижимей цель!

Ромео.
Вот тут и промахнулся ты. Она
Стрелам Эрота вовсе недоступна,
Суровой чистоты броней ограждена
И как сама Диана неприступна.
Стрела крылатого дитяти не страшна
Нисколько ей... Она любви речам
Не внемлет, вызывающим очам
Не отвечает... и соблазну злата,
Всесильного над чистотой людской,
Не поддается. О! Сама она богата,
Сама богата дивною красой,
Но вместе и бедна. Бесценно-дорогой
Клад красоты погибнет вместе с нею.

Бенволио.
Да разве целомудрия обет
Она дала?

Ромео.
Ах, да! И клятвою своею
Сокровища лишает целый свет.
Измученная пыткою голодной,
Для мира сгинет красота бесплодной
И красоты лишит грядущие века!
Да! Слишком хороша она и высока,
Высоко-хороша! Святыня, поклоненья
Достойная! Увы! На горе и мученье
Она дала обет ни разу не любить;
Ее обет - мне смертное решение;
С ним умер я, но умер, чтобы жить
И пред тобой в стенаньях изливаться.

Бенволио.
Послушай, друг! Не думай ты о ней!

Ромео.
Так разучиться думать, может статься,
Научишь ты?

Бенволио.
Глазам лишь волю дай.
Их обрати на красоты другие!

Ромео.
О! Этим только цену красоты
Единственной возвысишь! Полумаски -
Счастливицы, лобзающие смело
Чело красавиц, чернотой своею
О белизне прозрачной говорят, -
Под ними затаенной. Не забудет
Ослепший зрения благ неоцененных.
Какую хочешь покажи теперь
Ты мне красавицу, - что для меня
Ее краса? Страница, на которой
Я лучшей красоты читаю имя!
Прощай! Меня забвенью научить
Ты не найдешь, поверь, на свете средства!

Бенволио.
А поищу, хотя б его купить
Пришлось ценой всего отцовского наследства!

Уходят.

СЦЕНА II.

Улица.
Входят Капулет, Парис и слуга.

Капулет.
Монтекки, так же, как и я, наказан;
Под равной пеней. А не трудно, право,
Мир соблюсти двум старикам, как мы.

Парис.
Вы оба уважаемы равно,
И жаль, что вы так долго были в ссоре
Но, мой синьор, какой ответ вам мне?

Капулет.
Да я скажу все то же, что и прежде:
И свету дочь моя чужда, и нет
Еще четырнадцати лет ей полных...
Пусть две весны хоть прежде отцветут,
Чем к алтарю ее невестой поведут...

Парис.
Не мало матерей счастливых в годы эти!

Капулет.
Не мало ж и на памяти моей
Таких цветов завяло скороспелых...
Мои надежды все поглощены землей;
Моих земель наследницей одной
Она осталась. Можете искать вы
Ее любви, Парис; желаю счастья!
Мои желанья - часть ее согласья:
Я с выбором ее согласовать
Хочу права своей отцовской власти...
Сегодня ночью пир я у себя даю,
Как исстари велось; и в гости всех зову я,
Кого люблю. Коль вам угодно быть
В числе таких, - и вас я приглашаю.
В ночь эту дом смиренный мой
Сияньем звезд блестящих озарится:
Их светом - свет небесный помрачится!
Восторг, который в юношах родит
Разряженный апрель, зиме холодной
На пятки наступающий, в вас вид
Красот блестящих, верно, возбудит...
Глядите, слушайте... Избрать свободно
Там можете вы ту, которая затмит
Для ваших глаз других. Одною между ними,
Не по красе, но хоть по счету, - будет
И дочь моя. Пойдемте!
Ты, мошенник,
Обегай всю прекрасную Верону
И всех особ найди ты поименно,
Как тут написано.
Дает слуге список.
И всем сказать,
Что я и дом мой их сегодня будем ждать.

Уходят Капулет и Парис.

Слуга.
Найди вот поди всех, как тут написано? А может быть тут
написано, что сапожник - знай себе ножницы, а портной - шило; рыбак - кисти,
а маляр - удочку. Турусы на колесах, может быть, тут написаны! А меня
посылают отыскивать поименно всех, как тут написано, когда я и имен-то не
разберу, что тут написаны. Надо к кому-нибудь грамотному. Да вот кстати!

Входят Бенволио и Ромео.

Бенволио.
Э, милый мой! Клин клином выбивай,
Огонь туши огнем, страданье облегчай
Другим страданьем!.. Коль голова кружится -
В другую сторону кружи ее, пройдет!
От боли болью надобно лечиться.
Коли заразу новую вдохнет
В себя твой взор, в нем старый яд умрет.

Ромео.
И придорожник пользует ведь тоже.

Бенволио.
Что пользует?

Ромео.
Ушиб в ноге.

Бенволио.
Да ты рехнулся, Ромео, что ли?

Ромео.
Нет, только связан крепче сумасшедших,
В тюрьму посажен, пищи я лишен,
Избит, измучен... и... Здорово, мой любезный?

Слуга.
Желаю здравия, мессер! Позвольте
Спросить: читать изволите уметь вы?

Ромео.
О, да! Мою судьбу в моем несчастьи.

Слуга.
Ну, это, может быть, без книги вы...
А писанное, вы, мессер, прочтете-ль?

Ромео.
Прочту, коли язык и буквы знаю...

Слуга.
По чести сказано... Прощенья просим!

Ромео