Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева. - Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта. Перевод А.Григорьева.

Меркуцио.
Ну, нет, прелестный Ромео! Ты пляши!

Ромео.
Уволь! Вы в легких башмаках
И на ногу легки к тому же;
А у меня в душе свинец
И тянет книзу: где порхать мне?

Меркуцио.
Да ты ведь числишься влюбленным?
Так крылья выпроси взаймы
У Купидона - и высоко
Над нами грешными вспорхни.

Ромео.
Его стрелой я слишком тяжко ранен,
Чтоб на крылах его порхать. Окован
Цепями, я над тяжкою печалью
Не поднимусь, паду под бременем любви.

Меркуцио.
Так вывернись из-под нее наверх:
Ты груз порядочный для штуки этой нежной!

Ромео
Любовь, - то штука нежная? Она
Груба, свирепа, зла, колюча как репейник.

Меркуцио.
Грубит любовь - так сам груби ты ей;
А колется - коли! Возьмешь ты верх над ней.
Подайте-ка футляр вы на лицо мне! Надевает маску,
На харю - харя! Смело выдаю
Я безобразие свое теперь
Всем любопытным взорам; на съеденье.
Пусть за меня краснеет эта рожа!

Ромео.
Мне - факел! Пусть повесы с легким сердцем
Бьют пятками бесчувственный тростник;
Я поговорки дедовской держуся:
Кто светит, тот и видеть лучше будет...
На светлом пиршестве я темный гость.

Меркуцио.
Э, полно, друг! Все кошки ночью серы.
Будь тьма твоя хоть мутное болото,
Из этой, с позволения сказать,
Любовной тины потащим тебя мы,
Хоть по уши завяз ты... Ну, пойдем же!
Мы попусту лишь тратим свет дневной.

Ромео.
Какая дичь!

Меркуцио.
Хочу, мессер, сказать я этим,
Что без толку теперь, как лампы днем, мы светим:
Лови ты не слова, значенье слов моих,
Цени как и во всем - намерение в них!

Ромео.
Вот, например, на этот бал собраться
Намеренье прекрасно, может статься,
Итти же - глупо!

Меркуцио.
Чем? Позволь спросить.

Ромео.
Сон снился мне...

Меркуцио.
Мне тоже.

Ромео.
Что ж снилося?

Меркуцио.
Что нету складных снов.

Ромео.
Или что мы нескладно их толкуем?

Меркуцио.
Ого! Царица Маб была с тобой!
То бабка-повитушка чар волшебных;
Является она к нам невеличка
И вся-то в камень перстня поместится;
Везут ее атомчики в запряжке
Вдоль по носам мертвецки-спящих смертных.
В колесах спицы - пауковы ноги,
Верх колесницы - стрекозины крылья,
Из самой тонкой паутины - вожжи;
Из влажных месяца лучей - уздечки,
Из косточки сверчковой - кнутовище,
А кнут из жил едва заметной мошки...
Комар у ней в ливрее сери! - кучер,
Немного меньше кругленького зверя,
Казнимого на ногте ничью девкой;
Колясочка у ней - пустой орешек,
Изделье хитрой белки-столяра
Да червяка-точильщика, старинных,
Извечных мастеров всех дел каретных
У фей... В таком-то виде, еженочно.
Она скакать изволит по мозгам
Любовников, - и сны любви им снятся.
Да по ногам придворных - и поклоны
Им видятся, иль по судейским пальцам -
И снятся судьям взятки, иль по губкам
Синьор - и им мерещится лобзанье;
А губки те лихая Маб нередко
Прыщами покрывает в наказанье
За разные духи да притиранье.
Иной раз скачет по носу пролаза,
И чует нос во сне местечка запах
Доходного; свиным хвостом, порою,
У спящего дьячка щекочет ноздри, -
И грезятся во сне ему поминки;
Иль по солдатской шее пронесется, -
И видятся солдату вражьи раны,
Засады, да осады, да клинки
Испанские, да чарка водки в четверть
Хорошую... и барабанный грохот
В ушах его... И вот он встрепенулся,
Проснулся... ничего! Молитву шепчет
И вновь заснул. Она же, эта Маб,
У коней ночью гривы заплетает,
В них с наговором колтуны свивает;
А колтуны волшебные развить
Боится всяк, чтобы худа не нажить.
Она же все...

Ромео.
Ну, будет, друг Меркуцио,
Несешь ты бред

Меркуцио.
Ну да! О бреде снов
Больного мозга праздных порождений,
Воображения беспутного детей,
Как воздух невещественных, как ветер
Изменчивых, который то ласкает
Грудь ледяную севера, то вмиг,
В порыве яром прилетит оттуда
И быстро оборачивает к югу,
Еще росой увлаженному, лик.

Бенвояио.
Должно быть, что и нас занес твой ветер
Бог весть куда. Придем на ужин поздно.

Ромео.
А я боюсь, не рано ли? Душа
Предчувствует, что нечто роковое,
Звездой определенное моей,
Начнет свершаться надо мною, с этой
Веселья ночи, - и презренной жизни,
В груди моей замкнутой, нить порвет
Безвременно одним ударом быстрым...
Но - правящий ладьи моей рулем
Да руководит парус мой! Идем!
Вперед, мои веселые синьоры!

Бенволио.
Трам-трам! Бей в барабан!
Уходят.

СЦЕНА V.

Зала в доме Капулета.
Входят музыканты и слуги.

1-й слуга.
Куда ж это девался брюхан? Что не помогает убирать? Тарелки
лизать - это вот его дело!

2-й слуга.
Плохо уж, когда все у двух человек в руках, да и в руках-то
еще немытых.

1-й слуга.
Отставляй кресла, отодвинь шкаф, да за серебром-то смотри в
оба глаза. Ну, а ты, любезный отложи-ка вот к сторонке этот кусок марципану
для меня! Да, пожалуйста, скажи придвернику, чтоб он пропустил сюда Сасанну,
Мельницу да Лену... Эй! Антонио! Брюхан!

3-й слуга.
В наличности, братец ты мой! Вот я!

1-й слуга.
В большой зале тебя зовут - не дозовутся, кричат - не
докричатся!

3-й слуга.
Да, ведь, не разорваться же нам на все места. Ну, ребята!
Ходи прямо, держись браво! Кто последний останется, тому все достанется!

Расходятся.

Входят: старик Капулет, потом в числе гостей: Тибальт, Джульетта и
кормилица; наконец, Ромео с друзьями, все замаскированные. Гости, маски и
слуги.

Капулет.
Синьоры, милости прошу! Работа
Вам будет, если ноги дам не страждут
Мозолями... Что, синьорины? А?
Задел я вас? Которая теперь
Откажется? Ну, откажитесь только, -
Сейчас скажу: мозоли! Что? поймал?
Прошу пожаловать, синьоры! Было
И наше время! Маску надевал я,
Как вы же, и нашептывать умел
В ушко прекрасным синьоринам сказки...
Эх! было время, да прошло, прошло!
Синьоры, милости вас просим!
Ну, играйте,
Играйте, музыканты! Место, место!
Раздайтесь, расступитесь, господа!
Музыка, танцы.
Эй, дурачье! Побольше свету. Сдвинуть
Столы, да потушить огонь в камине!
И так тепло. Другому Капулету.
Ага! Ну, вот утешил!
Садись-ка, братец Калулет, садись!
Для нас с тобой минуло пляски время...
А ну-ка, ну! Припомни, друг, когда мы
В последний раз с тобою были в масках?

2-й Капулет.
Да лет уж тридцать, братец мой, назад.

1-й Капулет.
Не может быть так, много, быть не может,
Братище! У Люченцио на свадьбе,
Я помню, было... Хоть считай по пальцам...
Лет двадцать, ну уж много двадцать пять.

2-й Капулет.
Э! Что ты! больше! Да уж сыну
Его, мессер, теперь тридцатый год.

1-й Капулет.
Кому ты говоришь? Тому два года,
Несовершеннолетним он считался

Ромео слуге.
Кто эта синьорина, что сейчас
Рукой своей почтила кавалера
Вон там?

Слуга.
Не знаю я, синьор.

Ромео.
О! этим огням у нее бы светить поучиться!
Ярко ее красота выдается на тени ночной,
Словно в ушах эфиопки алмаз дорогой,
Не для земли та краса! На нее лишь молиться,
молиться!
Голубь таков белоснежный средь стаи ворон,
Как она, эта дева, в толпе этих дев, этих жен.
Лишь только окончится танец, я место намечу,
Я пробьюсь в ней навстречу!
Грубой руке моей дам я блаженство вкусить,
Ручки коснуться ее... Не умело доселе любить
Сердце мое... не умело! Клянитесь вы, очи!
Я не видал красоты до сегодняшней ночи!

Тибальт.
А это, ведь, по голосу Монтекки!
Поди, сыщи мне шпагу, паж! Посмела
Тварь эта, харю старую надев,
Сюда на праздник наш забраться,
Чтобы над нами издеваться!
Ну, древней честью рода моего
Клянусь: не грех к чертям послать его!

1-й Капулет.
Племянник, что ты? и бурлишь о чем?

Тибальт.
Монтекки, дядя, враг между гостями;
Ругаться он пришел сюда над нами
И над семейным нашим торжеством,

1-й Капулет.
Ведь это Ромео молодой? Не правда ль?

Тибальт.
Так точно, дядя: это он - подлец.

1-й Капулет.
Поудержись, племянничек! Не трогай
Его! Себя ведет он по-дворянски,
И, правду говоря, Верона может
Гордиться им, как юношей, вполне
Благовоспитанным и благородным,
И ни за весь наш город не хочу я,
Чтоб в доме у меня он был обижен.